Моше Фельденкрайз: безмолвное наследие

Томас Ханна
Статья “Moshé Feldenkrais: The Silent Heritage”, впервые опубликована в журнале Somatics, осень/зима 1984-1985 гг.
В августе 1977 года Моше Фельденкрайз завершил программу обучения в США, в рамках которой впервые представил технику функциональной интеграции. Обучение проходило три лета подряд на территории колледжа Лон Маунтин, чьи готические, окутанные туманом башни смотрели вниз с холма на Сан-Франциско.
В группе было 65 человек, по большей части из США или Канады, и несколько человек из Израиля. Это была первая обучающая программа, которую Фельденкрайз проводил за пределами Израиля, где в 1969 году он провел курс для своих 14 соотечественников в Тель-Авиве.
Обучение было интенсивным, и ученики были полны энтузиазма. После каждой двухмесячной летней сессии студенты применяли на практике знания, которые они получили из азов функциональной интеграции: работали с телами добровольцев посредством мягких воздействий руками, которым их обучил мастер, надеясь, что они смогут добиться таких же чудесных телесных трансформаций, которых, как они видели, добивался Фельденкрайз.
В последний день обучения был задан самый удивительный вопрос, и ответ, который был дан, был таким же удивительным. В ходе последнего занятия продолжительностью в один час один студент набрался мужества и нерешительно спросил: «Моше, вы можете описать в нескольких простых словах, что такое функциональная интеграция?» Хотя прошло три года обучения и обсуждения, никто не засмеялся над вопросом. Вместо этого в аудитории повисло тяжелое молчание, которое давало понять, что этот вопрос в той или иной форме возникал у всех, причем даже в период завершения обучения.
Фельденкрайз, который был мастером зловещих взглядов, уставился на задавшего вопрос и после долгой паузы фыркнул в нетерпении. Он попросил одного из студентов, длинного, нескладного парня, встать и подойти к нему. Учитель, который был ростом на голову ниже студента, посмотрел вверх на грудь молодого человека, на его плечи и голову, потом поднял руки, и как скульптор, начал лепить эти части тела, как из глины. Руки ловко перемещались вверх и вниз, касаясь задней части таза, затем грудины, нижней границы грудной клетки, затылка, верхней части спины, а затем и верхней части живота. По мере того как он совершал эти движения, поза ученика стала волшебным образом меняться. У всех на глазах он стал заметно выше, прямее, более мужественным. После двух минут этих мягких, ловких движений рук Фельденкрайз сделал шаг назад и посмотрел вверх, на преображенное тело ученика, теперь стоявшего в позе, которую можно было бы лучше всего охарактеризовать как героическую. Молодой человек выглядел ослепительно. Тогда Фельденкрайз повернулся обратно к задавшему вопрос и, почти перейдя на крик, сказал: «Вот это функциональная интеграция!»
Удивляло то, что после трех лет обучения мог быть задан такой вопрос, но было не менее удивительно, что Фельденкрайз ответил на него не «несколькими простыми словами», а с помощью безмолвной демонстрации. В этом вопросе и ответе скрывается не только тайна и эфемерность системы Фельденкрайза, но и ключ к его гению: ничего не говоря, Фельденкрайз сказал все, что касается функциональной интеграции.
Что это за система, которую нельзя определить словами? Если это нельзя объяснить словами и дать этому точные определения, то как это может быть системой? Согласно определению, система — это рациональное, последовательное и четко сформулированное знание, в противном случае его системная взаимосвязь распадется. Таким образом, можно посочувствовать тому студенту, который задал вопрос: «Если Вы разработали систему, то почему бы вам не дать нам простое определение ее природы?» Это был не бездумный вопрос. Наоборот, он был очень правильным, он отражал состояние ума растерянного человека, искренне требующего просветления.
Моше Фельденкрайз умер 2 июля 1984 года. После своего ухода он оставил наследство, которое несет колоссальное благо для людей. Но если мы хотим понять природу этого наследия, то важно признать, что, предпочтя бессловесную демонстрацию словесному определению своей системы, Фельденкрайз дал единственно возможный ответ на вопрос: «Что такое функциональная интеграция?»
Все же ответ на этот вопрос необходим по той простой причине, что Фельденкрайз раскрыл секрет, таившийся в человеческой природе. Это было крупным шагом вперед в нашем понимании здоровья человека и его телесной обучаемости. В такой манере, которая иногда становилась почти небрежной, Фельденкрайз, путешествуя по миру более 30 лет, демонстрировал, что «чудесные» превращения в теле человека возможны. Где бы он ни появился, хромой начинал ходить, немой начинал говорить, парализованный начинал двигаться, пораженных болезнями оставляли их хронические боли, а жесткие неуклюжие тела становились гибкими и скоординированными.
Эти небрежные чудеса не были формой «работы с телом» — Фельденкрайз работал не с телом человека, а, скорее, он ловко умел найти контакт с человеческим мозгом и сознаванием. Эти преобразования не служили развитию медицины, потому что Фельденкрайз не подвергал тело воздействию ни химически, ни хирургически, а, скорее, он обращался к чему-то не существующему в медицине — к человеческому сознанию. Не были эти преобразования и формой физического обучения; Моше не обучал людей внешним действиям, а скорее тренировал внутреннюю чувствительность и сознавание контроля.
В самом широком смысле наследие Фельденкрайза находится в области человеческого образования. В более конкретном смысле его практического применения наследие Фельденкрайза лежит в области соматического обучения, а именно — в способности человека обучаться и трансформировать весь процесс своей жизни физиологически, психологически, эмоционально и сознательно. И гениальность его открытий непосредственно связана с неизменно невербальным характером системы, которую он открыл. Функциональная интеграция, наконец, не больше сводится к словесному объяснению, чем Пятая симфония Бетховена, или «Герника» Пикассо, или исполнительское мастерство Нижинского в балете «Послеполуденный отдых фавна».
Чтобы понять, почему это так, нужно только вспомнить, какой путь проделал Фельденкрайз, чтобы прийти к этим соматическим открытиям. Рожденный в России в хорошо образованной семье из среднего класса, он рано начал свое путешествие, в возрасте 15 лет приняв поразительное решение: оставить своих родителей и буквально пойти пешком в Палестину. Но перед отъездом он узнал нечто, что оказало огромное влияние на всю его последующую жизнь. В соседнем городе в России, где родились его дедушка и бабушка, в местной синагоге он обнаружил, что его дед был почитаем там как цадик, еврейский святой. В память о святости его деда постоянно горел огонь.
С этими чувствами, позволившими ему почувствовать взаимосвязь со своим неизвестным дедушкой, а также бунтарски порвать связь с отцом, Фельденкрайз совершил путешествие к Святой земле. Там он начал свою трудовую жизнь в качестве разнорабочего, позже став топографом, специалистом в такой дисциплине, которая базируется на силе тяжести, вертикальных отвесах и горизонтальности. Проработав пять лет в этой сфере, он решил завершить образование и поступил в гимназию (старшие классы средней школы).
Мало того, что он был гораздо старше своих товарищей-одноклассников, Фельденкрайз также превосходил их и по зрелости своих интересов. Помимо непосредственной концентрации на учебном плане гимназии, его интересы распространялись на психологию, образование, а также на более энергетически насыщенные области, такие как джиу-джитсу, которое стало для него особенной страстью как для человека крепкого сложения, ранее работавшего на стройке. Вскоре он стал преподавателем этого японского искусства самообороны в «Хагане» (военная подпольная организация в Палестине, лига защиты еврейских поселений) и написал об этом свою первую книгу «Джиу-джитсу и самооборона», опубликованную в Тель-Авиве в 1929 году.
Он размышлял о джиу-джитсу (а позже, после встречи с Кано, и о дзюдо) на протяжении всей жизни, чему способствовал также неугасающий интерес к психологии, в частности к философии самосовершенствования Эмиля Куэ. После завершения рукописи о джиу-джитсу амбициозный молодой автор начал работу над второй книгой — переводом и комментарием знаменитой книги Э. Куэ о самовнушении, которая была опубликована на иврите (как и его первая книга) в 1930 году.
Бурная академическая и писательская деятельность этого времени была возможна благодаря преподаванию самообороны и работе по найму в качестве наставника для строптивых молодых учащихся из богатых семей. Фельденкрайз гордился своими успехами, которых он достиг, оказывая помощь детям с проблемами в обучении: у них появлялся интерес к учебе без использования методов принуждения. Такой подход уже в ранней педагогической деятельности был воплощением философии джиу-джитсу, которая декларирует: никогда не стоит напрямую подавлять сопротивление соперника, но следует использовать собственные силы противника, чтобы осуществлять контроль над ним в ваших интересах. Даже если эта мысль еще не была доработана, она легла в основу идеи, которая впоследствии стала центральной во всех более поздних теориях Фельденкрайза в соматическом обучении: никогда не идти против механизмов сопротивления другого человека, но, скорее, работать с сопротивлением в позитивном ключе, чтобы помочь человеку совершенствоваться.
Неудивительно, что благодаря этой впечатляющей академической карьере он получил стипендию для продолжения обучения в европейском университете. Предложений из Франции было много, и он выбрал для изучения машиностроение и электротехнику в Парижском университете. В 1933 году он стал лучшим выпускником в своем классе, получив диплом инженера. Он занял должность научного сотрудника, работая под руководством Фредерика Жолио-Кюри в знаменитом Институте радия, где проводила исследования мадам Кюри. В то время их научно-исследовательская работа была сосредоточена на ядерном делении, и Фельденкрайз занимался созданием аппаратуры высокого напряжения, в частности электростатического генератора Ван-де-Граафа. В 1935 году Фредерик и Ирена Жолио-Кюри получили Нобелевскую премию за выполненный синтез новых радиоактивных элементов.
Для Фельденкрайза затем было само собой разумеющимся поступление на факультет наук Сорбонны для работы над докторской степенью, одновременно он продолжал свою работу в лаборатории, связанную с физикой высоких энергий. Но он не забыл и о своей другой страсти — боевых искусствах. В Париже он не только преподавал джиу-джитсу, но и продолжал писать о нем. Его первая книга на французском La Defense du Faible Contre l’agresseur («Защита слабого от нападения») 1932 года вошла в число классических и переиздавалась более 70 раз.
Увлечение Фельденкрайза боевыми искусствами значительно усилилось после встречи с доктором Дзигоро Кано, основателем дзюдо — утонченной формы джиу-джитсу, которое возникло раньше и носило более выраженный боевой характер. Кано приехал в Париж, чтобы прочитать лекцию в японском посольстве. Фельденкрайз был в аудитории и в конце лекции начал задавать некоторые практические вопросы о новом виде спорта. Чтобы дать более полный ответ, Кано, уже пожилой человек, пригласил Фельденкрайза пройти в переднюю часть зала для демонстрации. Фельденкрайз исходя из своего уровня владения джиу-джитсу пытался быть осторожным, чтобы не травмировать Кано, как вдруг он обнаружил себя внезапно опрокинутым на спину. Последующие попытки уже не быть осторожным завершились точно так же. Побежденный физик проникся уважением к Кано и дзюдо, став другом Кано, а затем, в 1936 году, первым в Европе получил черный пояс по дзюдо. А ранее, в 1934 году, он основал Jiu-Jitsu Club de France (Французский клуб джиу-джитсу) — организацию, которая вскоре открыла филиалы по всей стране (и позже на её основе в 1946 г. учеником Фельденкрайза была создана Французская федерация дзюдо, ставшая инструментом для создания Международной федерации дзюдо. — Прим. пер.)
Стоит отметить, что дзюдо, разработанное Кано, больше является искусством защиты, а не нападения, и основывается на умении и ловкости. Здесь ставится задача не нокаутировать противника, но обездвижить его, используя его слабые места и несбалансированность. Цель состоит в том, чтобы сделать это с минимальными затратами энергии и максимальной эффективностью. Эти цели снижения энтропии до минимально возможного уровня не могли не показаться привлекательными физику, который каждый день работал над тем, чтобы свести к минимуму эффекты второго закона термодинамики.
Но завидная научная и спортивная карьера знаменитости в Париже резко остановилась в связи с вторжением во Францию немецких войск. Поскольку нацистская армия наступала с востока и с севера, 36-летний физик направился на запад; он нашел убежище в Великобритании, работая в Британском адмиралтействе в Англии и в Шотландии. Работа была связана с разработкой системы обнаружения подводных лодок, и Фельденкрайз принимал участие в изобретении первых гидролокационных устройств.
Он продолжал писать труды по боевым искусствам, теперь на английском языке (на тот момент Фельденкрайз свободно владел русским, ивритом, английским и французским, и достаточно хорошо знал немецкий). Была опубликована серия из трех книг по дзюдо, некоторые из них до сих пор переиздаются 40 лет спустя. Кроме того, он начал проводить практические занятия, на которых выполнялись упражнения, специально предназначенные для обучения учащихся дзюдо. Именно эти его эксперименты в области применения идей из дзюдо для изучения движения в сочетании с доскональным знанием механики легли в основу знаменитых упражнений Фельденкрайза, которые позже получили название сознавания через движение. Способы и методы обучения эффективному движению стали другой центральной идеей, над которой размышлял Фельденкрайз.
Исследования Моше в области психологии, в частности психоанализа, в котором он некоторое время участвовал в качестве того, кто подвергался анализу, продолжались, пока шла война, но теперь они распространились и на область анатомии и нейрофизиологии. Также в это время его заинтересовали два других важных направления: работа Ф. Матиаса Александера, который стал создателем метода, названного его именем, (не связан с основательницей эвтонии из Дании Гердой Александер) и философия Гурджиева. Именно Александер впервые доказал, что положение тела не зафиксировано и может быть изменено и исправлено при помощи определенных практик. А Гурджиев утверждал, что развитие личности — это процесс, происходящий непрерывно в течение всей жизни вследствие постоянного изменения и совершенствования в самосознавании как тела, так и духа.
В 1949 году Фельденкрайз опубликовал объемную, но очень провокационную книгу Body and Mature Behavior («Тело и зрелое поведение»). Подзаголовок суммировал область его интересов, которую он исследовал с 20 лет, и являл собой эклектичное утверждение: «Исследование тревожности, секса, гравитации и обучения». Там было все: психотерапия, Фрейд, физика и самообразование. Несмотря на то, что его амбициозные предложения, с научной точки зрения, опережали свое время, но не были подкреплены конкретными деталями, книга «Тело и зрелое поведение» остается лучшим источником для понимания сложного мышления Фельденкрайза. Отсутствие конкретной документальной информации не было недостатком этого труда, оно, скорее, являлось выражением того, что некоторые конкретные примеры гораздо эффективнее продемонстрировать, чем пытаться описать «несколькими простыми словами».
Центральное место в книге занимает соматическая идея, что психологический феномен страха и тревоги основывается на безусловном рефлексе страха падения — реакции вегетативной нервной системы, запускаемой возбуждением вестибулярно-слуховой системы, которое затем проходит по VIII черепному нерву и вызывает сокращение всех мышц-сгибателей и одновременное торможение всех антигравитационных мышц.
Исходя из того, что это является безусловным рефлексом новорожденного, Фельденкрайз бросает вызов постулатам психотерапии, и психоанализа в частности, утверждая, что все другие страхи и чувство тревоги возникают позднее как обусловленные, выученные реакции, основанные на врожденном страхе падения. Поскольку Фрейд утверждал, что тревога является центральной проблемой невроза, Фельденкрайз заявлял, что, кроме этого, все неврозы возникают вследствие последовательного ряда реакций, происходящих на основе безусловного страха падения. Поэтому любые способы психотерапевтического лечения, которые не гасят эти выученные привычные ответные реакции мышц, не могут устранить невроз.
Схожий подход был у Вильгельма Райха, который утверждал, что оргазмическая импотенция является очагом тревоги, по сути, производя соматизацию позиции Фрейда. В книге «Тело и зрелое поведение» Фельденкрайз высказывает точку зрения, которая находится далеко за пределами догматических положений Райха, определив источник тревоги в общепризнанных физиологических механизмах, свойственных человеку как виду.
Выражаясь клиническими терминами, Райх утверждал, что любой невротик имеет сексуальные дисфункции. Фельденкрайз обобщал: любой невротик — это человек, чьи мышцы-сгибатели привычно сокращены, мышцы живота сжаты, и таким образом у него ограничены дыхание и пищеварительные функции, а следовательно, появляется тошнота, головокружение и ощутимое чувство тревожности. Поверхностное дыхание, напряженная грудная клетка и живот, по мнению Фельденкрайза, на самом деле являются всеобщими спутниками ощущения тревоги, это состояние является физиологической основой сенсорной составляющей этого заболевания. Оргазмическая импотенция из-за напряженности таза является лишь одним из многих физиологических нарушений, которые возникают вследствие рефлекторного сокращения мышц-сгибателей.
Но значение книги «Тело и зрелое поведение» было не в том, что в ней подвергались критике теории и практики психоанализа. Идеи Фрейда только подтверждали более общие положения программы обучения для исправления сбоев в функционировании человеческого организма, которая была направлена на преподавание и обучение, а не на болезнь и лечение. Оттолкнувшись от рассмотрения тревоги и неврозов, можно было квалифицировать многолетние проблемы человека не просто как психологические, а именно как общие проблемы плохо адаптируемого поведения, имеющего, бесспорно, соматическую основу. Задачи психотерапии охватывают также более широкий и глубокий контекст физиологического обучения и адаптации. И когда появилась возможность учитывать этот более широкий контекст, стало очевидным, что невозможно вывести из невротического состояния эффективно только путем перевода бессознательного в сознательное. Это можно сделать путем изменения физиологического привычного облика, который является основой бессознательных глубинных причин человеческого поведения.
За сорок лет до появления работ нейрофизиологов, таких как лауреат Нобелевской премии Роджер Сперри, Фельденкрайз считал, что главным результатом работы мозга является двигательная активность: нервная система обеспечивает возможность совершения действий. Кроме внутренних действий, управляющих балансом эндокринной системы, все внешние действия мозга осуществляются мышцами. Наблюдая за собственным телом, а также за поведенческими и телесными паттернами своих учеников и синтезируя эту полученную сложную научную информацию, он отчетливо увидел, что в центре всей человеческой деятельности находится двигательная активность, а также пришел к выводу, что приобретённые привычки двигательной активности являются первопричиной эмоциональной неустойчивости и поведенческих расстройств.
Более широкий контекст является соматическим. И это дает возможность предположить, что переобучение с целью изменения мышечного корсета и осанки является единственным основательным способом совершенствования всей психофизиологической системы организма. Только «лечения» недостаточно, психоанализ лишь поверхностно скользит по физиологическим глубинам, лежащим в основе речевого поведения. Правильной отправной точкой является мышечное переобучение: действительно, как только меняется мышечная привычка паттерна тревоги, большинство людей больше не нуждается в психотерапии. Но если они все же желают этого, то теперь они могут достичь оптимального результата. Однако большинство людей, как заметил Фельденкрайз, может быть вполне удовлетворено собственной жизнью, как только «критическое состояние тревожности» будет устранено в результате ликвидации неконтролируемых мышечных напряжений.
Кстати, можно пронаблюдать, как долго Фельденкрайз оставался на стороне Куэ, который был одним из первых его наставников, анализируя позицию Фрейда. В то время как Фрейд придавал большое значение власти сознания, считая, что как только бессознательные желания становятся сознательными, появляется возможность сознательно избавиться от них, Куэ же считал, что бессознательная сфера обладает властью преобразовывать область сознательного поведения, так что установки, полученные в бессознательном состоянии, изменяют сознательные поведенческие привычки. Томас Буджински в книге Twilight Learning («Закат обучения») и другие исследователи, такие как Георгий Лозанов, поддерживают позицию Э. Куэ.
Мы можем рассмотреть это противоречие с иной точки зрения. Нововведением Вильгельма Райха была соматизация идей Фрейда, которая привела его к идее связи сознания и половых органов. Инновация Моше Фельденкрайза заключалась в соматизации идей Куэ, которая привела его к исследованию головного мозга и к выводу о единстве двигательной системы и сенсорной системы. Выражаясь понятным языком, это различие между частью и целым, периферическим и центральным.
Таким образом, в книге «Тело и зрелое поведение» были представлены теория соматического обучения и программа практики, но не были конкретизированы детали. В целом для осуществления соматического обучения предлагались занятия в группах. Фельденкрайз думал о возможности проведения занятий, на которых большое число людей занималось бы переобучением эффективному и сбалансированному управлению паттернами движения, тем самым снимая критическое состояние тревожности и становясь более способными как индивиды. И это не относилось к будущему — он уже делал это в Лондоне в то время.
В процессе проведения своих занятий по движению, на которые его вдохновила философия дзюдо, он обнаружил те же психологические и эмоциональные преобразования, о которых он писал. Он знал, что это было возможно потому, что он делал это. И он делал это двумя способами: проводя группу людей через паттерны движений с помощью вербальных инструкций, когда он лишь изредка останавливался и показывал им что-то, придерживал их руки в определенных позициях, помогал им плавно двигать ногами определенным образом, оказывал им помощь во вращении, показывал им, как реагировать, отвечать и откликаться на контакт с другими людьми, с полом и с прочими объектами.
Но ученики, поскольку они были лишь учащимися, обладали жесткой, нескоординированной и медленной реакцией. И Фельденкрайз должен был научить их тому, как преодолеть эти ограничения в движении. Один из наиболее эффективных способов обучения пришел прямо из доработки Кано традиции боевых искусств: когда ученик был заблокирован или бессознательно сопротивлялся свободному выполнению определенных движений, Фельденкрайз никогда не пытался заставить его сознательно преодолеть это бессознательное сопротивление. Вместо этого он сам двигался рядом с учеником в удерживающем паттерне, двигая тело ученика по тому же паттерну сопротивления, который привычно выполнял сам ученик. Как только он сам приводил пассивные движения ученика к запрограммированной точке выученного сопротивления, ученик обнаруживал, что он каким-то образом обретал способность произвольно и свободно контролировать сознательно ранее запрограммированные паттерны мышечных сокращений. Фельденкрайз, используя свою мышечную силу для перемещения расслабленного тела ученика в крайние точки сопротивления, обнаруживал, что программа мышечного сопротивления снималась, снова освобождая мышцы. Когда ученику в пассивном состоянии показывали его привычный паттерн, ученик начинал сенсорно сознавать паттерн, который он обычно выполнял бессознательно.
Фельденкрайз очень хорошо знал, что это расслабление мышц было не локальным явлением в мышечных волокнах, а явлением более высокого уровня в центральной нервной системе. Программа мышечного сопротивления не была «зафиксирована» в мозге, это был заученный ответ, которому можно быстро переобучиться. Используя силу своих мышц, а не силу ученика для выполнения движения, Моше освобождал кору головного мозга ученика для сознавания движения: это позволяло ученику стать наблюдателем своего движения, а не его исполнителем. Такая техника, которую я бы назвал кинетическим отзеркаливанием, пришла из восточной теории ненасилия и применялась непосредственно в неврологическом переобучении.
Кинетическое отзеркаливание как способ активного прохождения паттерна мышечного сопротивления является базовой техникой функциональной интеграции в методе Фельденкрайза, так же как и одной из основных техник в дзюдо. Фельденкрайз обнаружил, что древнее восточное понимание, прежде окутанное тайной, было неожиданным неврологическим принципом, применимым к решению некоторых из наиболее трудноразрешимых проблем в поведении человека.
Но данное открытие было совершено физиком, который:
1) знал о действии силы тяжести, 2) знал законы термодинамики, 3) знал о способах функционирования электрических систем, 4) знал о том, как построить сложнейшие электронные приборы, и главное — 5) хорошо помнил свои годы тренировок по джиу-джитсу и дзюдо.
Так что вовсе не удивительно, что Фельденкрайз извлек суть своих техник соматического обучения, проводя групповые занятия (позднее названные уроками сознавания через движение), и выразил ее в форме индивидуальной работы с отдельными людьми (позднее названной функциональной интеграцией), производившей поистине волшебные изменения.
Соответственно, 1) Моше просил ученика сесть или лечь так, чтобы выученные мозгом мышечные реакции на действие силы тяжести временно приостанавливались, таким образом сокращая общее неврологическое возбуждение в мозге. Эта приостановка антигравитационных рефлексов и выученных реакций освобождала мозг для более ясного выполнения задачи обучения.
Далее 2) путем применения кинетического отзеркаливания и других проприоцептивных техник Моше стимулировал обучение сенсомоторной системы более сбалансированному тонусу мышц и оказанию меньшего сопротивления движению, так чтобы снижался общий конфликт в системе и сокращались энергетические потери в организме. Таким способом вступал в действие второй закон термодинамики, а именно — сокращение энтропии телесной системы ученика увеличивало эффективность тела, уменьшая потери энергии во время выполнения работы.
В то время как он давал ученику такой урок проприоцепции, Моше твердо помнил 3) все, что он знал об электронных системах и контурах, механизмах обратной связи и эффектах затухания, а также обо всем, что касалось деятельности систем. Роберт Винер едва ввел понятие кибернетики, а Фельденкрайз в это же время в Лондоне уже занимался программированием нервной системы человека, чтобы быть саморегулирующейся и самонаправляющейся системой. Фельденкрайз был первым соматическим кибернетиком.
И мышление кибернетика дополнялось 4) умелыми руками и инженерной смекалкой человека, который провел много лет, конструируя электронные приборы для высокого напряжения. Руки учителя, которые вели ученика по траекториям более эффективного функционирования, были теми же руками, которые ранее создали электростатический генератор Ван-де-Граафа для более эффективного расщепления атомов на частицы.
И 5) этот необыкновенный учитель использовал прикосновение и движение как средства обучения, в то время как им руководило сознавание точного ощущения движения, которому он обучил свою сенсорномоторную систему за годы интенсивных тренировок в боевых искусствах.
То, что Фельденкрайз свел вместе на всех пяти перечисленных уровнях в своем наследии в форме уроков сознавания через движение и сессий функциональной интеграции, было слиянием объективного и субъективного опыта, которое ему казалось ослепительно очевидным. Столько научных истин сходилось к одному и тому же всеобъемлющему утверждению, что стоило ему только это понять, как он потом всегда удивлялся, как остальные не замечают очевидности этого.
Слияние перечисленных пяти уровней выводит на передний план необыкновенную коллекцию открытий и навыков, которые делают функциональную интеграцию дисциплиной, пугающей своей сложностью. Нелегко обрести в ней мастерство: для того чтобы эффективно постичь и практиковать такую систему, необходима искушенность в знаниях и способностях, которая по меньшей мере находится на уровне традиционного медицинского образования.
Степень сложности функциональной интеграции объясняется тем, что требуется для эффективной практики в данной дисциплине: доскональные знания анатомии и физиологии; точное пространственное понимание кинезиологии; базовое понимание функционирования центральной нервной системы и ясное разграничение между событиями в периферической нервной системе и функциями центральной нервной системы; знание психологии и физиологии развития; знание системы регуляции равновесия и двигательных функций головы; знание зрительных функций, механизмов прямохождения; знание теории обучения и техник усиления эффективности обучения; знание того, как в субъективном сознавании представляются сенсомоторные функции; знание о разделении в сознавании между проксимальными и дистальными частями тела и структуре противодействия; способность сохранять равновесие и координировать собственные движения и восприятие так, чтобы быть в состоянии аккуратно «отзеркаливать» движения ученика; ощущения того, как использовать прикосновение и движение для обучения, а не для исправления; обладание осознанием на основе собственного опыта кинезиологии для ощущения и отслеживания направления движения с максимальной точностью (этот навык связан с работой правого полушария); понимание искусства направления внимания ученика на процесс восприятия, а не на внешние цели, и еще многое другое.
Ранее упоминалось, что Фельденкрайз разработал систему, которая была невербальной в том смысле, в котором являются невербальными музыка и другие виды искусств. Если проанализировать, как Фельденкрайз пришел к этим соматическим открытиям, становится очевидным, что знания и навыки, входящие в данную систему, относятся относятся в равной степени как к правому, так и левому полушариям. Способность распознавать и прослеживать формы, паттерны и направления из потока проприоцептивных сигналов является навыком, за который ответственно правое полушарие. Это аналогично тому, как музыканты и танцоры развивают тот же навык. Именно этот навык почти полностью игнорируется, если не осуждается в системе научного и университетского образования, однако он необходим для того, чтобы использовать преимущества пластичности человеческой сомы.
Существуют большие области в сфере медицины, в которых заболевания не поддаются не только диагностике, но и лечению, и существуют другие области, в которых заболевания можно диагностировать, но для которых предписанное лечение практически неэффективно и может только поддерживать жизнь больного. Университетское и научное образование является намеренно левополушарным; в этом его гордость и его слава. Но то, что специалист, обученный использовать только левое полушарие, воспринимает как не поддающееся диагностированию и лечению, часто легко диагностируется и поддается лечению, когда воспринимается специалистом с развитыми навыками правого полушария.
Это не означает, что функциональная интеграция является альтернативной формой медицины. Она не является таковой. Скорее это новая форма обучения, основанная на ясном, правополушарном понимании пластичности человеческого организма. Вместо конкуренции с медициной функциональная интеграция проливает свет на терапевтический подход в той области, которая служит совершенствованию человека, а также на те области, которые почти средневековые по своей неприемлемости.
Эффективный специалист функциональной интеграции проливает свет на эти традиционно темные области физической и психиатрической медицины, в которых обычно нет надежды на исцеление или где не могут добиться даже улучшения. Именно улучшение функции является главным результатом функциональной интеграции, и происходит это не в форме лечения, а в форме обучения.
Фельденкрайз постоянно подчеркивал правополушарное качество этой системы совершенствования через обучение, проводя параллель между функциональной интеграцией и обучением танцу: вы мягко пытаетесь показать ученице, как двигаться, не принуждая, а предлагая, двигаясь плавно вместе с ней, пока, наконец, она не начинает ощущать это, и вскоре появляется координация движения, и она говорит: «Да, я это освоила! Я могу это делать сама!»
В приведенном примере учитель настроен на проприоцептивную информацию, которая обрабатывается правым полушарием. У него есть образ возможного движения, который он пытается постепенно ввести в двигательную систему ученика. Учитель танца, подобно музыканту, обладает своим сознаванием, гармонирующим с плавной формой и ритмичностью движения. И его способность мгновенно распознавать изменения в движении, заранее угадывать напряжение, всплески и затухания в гармонии является точной и моментальной, насколько правополушарные функции могут быть сравнимы с левополушарными в том, что касается точности, детальности и моментальности. И рациональная, согласованная и точно выраженная «система», на которой основана функциональная интеграция, — это структура центральной нервной системы и ее сенсомоторные функции, точно прочитанные правым полушарием.
Как импровизирующий танцор или музыкант, практик функциональной интеграции настраивается на ритм и ключ к гармонии сенсомоторной системы ученика, согласовывая ее, отзеркаливая, мягко проводя по вариациям, отличиям и новым гармоничным сочетаниям и ритмам, которые фактически являются обучением новым нейронным паттернам движения.
В 1949 году Фельденкрайз покинул Англию и вернулся в Израиль, чтобы занять должность руководителя отдела электроники в министерстве обороны. Он продолжал развивать и практиковать функциональную интеграцию и начал проводить регулярные групповые занятия сознавания через движение в Тель-Авиве. Он быстро завоевал популярность в Израиле, особенно как человек, который мог решать сложные патологические проблемы, которые игнорировала традиционная наука и диагностика. Этот успех привлек внимание Мии Сегал, очаровательной и очень одаренной молодой женщины, которая была преподавателем техники Александера и владела черным поясом по дзюдо. Сегал начала неформально изучать систему Фельденкрайза и стала первым человеком, которому было позволено помогать Моше в его работе. Со временем небольшая группа наиболее пылких поклонников убедила Моше обучить их этим навыкам, и он провел для них тренинг, который охватывал как правое, как и левое полушария.
В 1972 году появилась другая книга «Сознавание через движение»; она стала популярным произведением и была издана на разных языках (впервые издана на иврите в 1967 году под названием «Улучшаем способности: теория и практика». — Прим. пер.). В том же году Фельденкрайз провел свой первый продолжительный семинар в США — месячную серию демонстрации своих упражнений в институте Эсален, Калифорния. Моше повторил этот тренинг там же в 1973 году, когда автор данной статьи впервые с ним встретился. И когда я увидел его индивидуальную работу с несколькими инвалидами, я был поражен, что человек, обладавший столь революционными навыками, в возрасте 69 лет был почти неизвестен.
Вплоть до того времени Фельденкрайз никогда не давал название ни своей системе групповых упражнений, ни своей индивидуальной работе. Когда я решил написать статью о его работе для американской публики, я спросил его, как мне называть его систему индивидуальной работы. Он размышлял над этим на протяжении ночи и, скопировав и немного переиначив название работы Иды Рольф (структурная интеграция), которая как раз тогда стала национальной знаменитостью, сообщил мне на следующее утро, что решил назвать свою систему функциональной интеграцией.
Возглавив заведение послевузовского образования в Сан-Франциско, Институт гуманистической психологии (в настоящее время Saybrook University), основанное доктором Элеонорой Крисвелл, я посчитал, что человек, совершивший такие удивительные открытия, должен обучать своим навыкам за пределами Израиля, и предложил ему место приглашенного профессора в университете. В 1975 году он начал вести трехлетний курс обучения в колледже Лон-Маунтин. Именно в это время Моше решил назвать свою систему групповых упражнений по названию книги «Сознавание через движение», содержавшей описание 12 таких уроков.
За три года преподавания в Сан-Франциско он стал национальной знаменитостью и, благополучно смог несколькими годами позже начать вести второй курс обучения в Амхерсте, штат Массачусетс, в 1980-1981 годах.
После окончания второго года преподавания в Амхерсте, ранней осенью 1981 года в Швейцарии, в Цюрихе, у Моше обнаружили субдуральную гематому. Его сразу прооперировали. По завершении лечения он вернулся в Израиль и возобновил работу в своем офисе на улице Нахмани. Однако он полностью не восстановился после мозгового кровоизлияния. Последовала серия ударов, которые в конце концов укротили его неуемную энергию, и в первые месяцы 1984 года он оказался прикованным к постели. Его постоянно посещал преданный брат Барух, который был издателем в Тель-Авиве. Моше ушел из жизни в июле в своей квартире на улице Фраг, после того как долгие недели его жизнь поддерживали при помощи кислородной маски и внутривенного питания.
Наследие Фельденкрайза колоссально и многогранно, так что его усваивание нашими традициями образования и медицины займет много времени. Но его ценность такова, что мы можем быть уверены в том, что это усваивание произойдет; это неизбежно. Необходимо время для того, чтобы привыкнуть к концепциям и процедурам, которые не являются простыми, помимо того, что уже известно, — это новый взгляд на холистический подход. Функциональная интеграция и сознавание через движение как способы трансформации физиологического функционирования в контексте группы и отдельной личности являются революционными по сравнению со всем, что мы ассоциируем с холизмом, к тому же этот термин сам по себе употребляется неверно, так как никто в мире холистического подхода к здоровью не имеет никаких теорий о том, что есть целое.
Выдающийся австралийский врач-кардиолог и писатель доктор Бернард Лэйк, тщательно изучив работу Фельденкрайза, отмечал: «…нас соблазнили мнимые достижения ума, и мы стали относиться к телу как к неинтересному придатку, оставшемуся от эволюционного прошлого. Но пробуждается понимание того, что ось тело-ум является целостным элементом с равным потенциалом для обоюдного взаимодействия. Система, разработанная Моше Фельденкрайзом, которой он дал удачное и содержательное название функциональной интеграции, имеет такой же потенциал для понимания взаимосвязи ума и тела, как общая теория относительности Энштейна для физики». (Somatics, № 4 (2), весна/лето 1983, с. 13).
Требуется время, чтобы потенциал такой величины смог реализоваться. Поэтому мы можем понять зловещий взгляд и нетерпеливое фырканье Фельденкрайза, когда его попросили описать функциональную интеграцию в нескольких простых словах. Внедрение новой парадигмы происходит непросто. По мере того как начинают появляться более эффективные практики функциональной интеграции, как с их помощью все больше людей совершенствуется и становится свидетелями этих необыкновенных соматических трансформаций, постепенно формируется новая стадия понимания.
Идеи и подход Моше Фельденкрайза во многом опережали его время. Постепенно появится более широкое и глубокое понимание его теории и практики, что сделает его открытия такими же очевидными, какими они были для самого Фельденкрайза. Все настоящие революции осуществляются медленно. Фельденкрайз еще долго будет пребывать в могиле, пока его нетерпение угаснет.